Лустиг Фридрих Вольдемар (тж известен под именем Ashin Ananda, 1912–1989) – религиозный деятель, буддийский "архипресвитер и епископальный викарий Эстонии", поэт и переводчик. 

 

Фридрих Лустиг родился в Нарве в семье ювелира. Его отец получил работу в фирме Карла Фаберже, и семья перехала в Петербург. Сам Ф. Лустиг впоследствии рассказывал об этом так: "Отец мой был эстонцем, а мать – латышкой... Мой отец, Адам Лустиг, был богатым человеком. Он работал на знаменитую фирму Карла Фаберже – поставщика Его Императорского Величества, золотых дел мастером, ювелиром. Но все его богатство пошло прахом после революции 1917 года." (подробнее - здесь) В 1920 году по понятным причинам семья перебралась из революционного Петрограда в Нарву, которая отошла к буржуазной Эстонии. Отец продолжал ювелирное ремесло. Его лавка находилась в старом городе по адресу ул. Суур 3. Сын эстонца и латышки, Фридрих поступил в Нарвскую русскую гимназию. Вера Круглова вспоминала о нем в гимназии: "Большеголовый, узкоплечий, довольно высокий юноша стоял всегда во время перемены около стены. Его соученицы, веселые и хорошеннькие девушки, постоянно его разыгрывали..." (Круглова с.121). Судя даже по этому описанию, парень был, что называется, "ботаником". Занимался музыкой, читал книжки, зубрил уроки. Однажды попалась в его руки книжка Фердинанда Оссендовского: "И звери, и люди, и боги", которая заронила в нем интерес к буддизму. В это время в Нарве подвизался в качестве проповедника буддизма некто Карлис Теннисонс, известный под именем брата Вахиндры. У той же Веры Кругловой в воспоминаниях за 1929 г.читаем: "Летом в Усть-Нарове появилась афиша, в которой сообщалось, что Тыниссон будет на сцене общества "Калью" демонстрировать тибетские танцы, и я пошла. Выступление длилось минут пятнадцать. Тыниссон, как всегда босой, в том же одеянии подпрыгивал на сцене и размахивал руками. На этом представление закончилось". Под влиянием босых ног Карлиса Теннисонса, некогда смотрителя буддийского храма в Петрограде, Фридрих Лустиг отправился странствовать по свету по окончании гимназии в компании своего "учителя". Официально это объяснялось, что он принял буддизм. Хотя околобуддистские доктрины и разного рода эзотерические культы, крепко настоянные на восточных религиях (типа теософии или рерихианства) получили тогда широкое хождение в среде русской интеллигенции, Фридрих Лустиг оказался фактически единственным учеником и последователем брата Вахиндры, который присвоил себе тем не менее громкий титул "главы буддистов Эстонии, Латвии и Литвы". С 1949 года и до кончины Ф. Лустиг жил в монастыре при пагоде Шведагон в Бирме. О встречах с Ф. Лустигом в середине 1950-х в Бирме оставил воспоминания Алексей Татищев, американский экономист русского происхождения, который несколько лет работал экономическим советником бирманского правительства. В его вопоминаниях и Лустиг, и его "наставник" Теннисонс выглядят довольно забавно, почти по-клоунски. "Архиепископ хочет вашего позволения проплясать для вас танец святого Давида”. Я, конечно, сказал, что согласен. Лустиг сел за фортепиано и начал играть просто русского трепака, старик же, подняв и засунув за пояс свою шафрановую рясу, начал кружиться на месте, широко расставив свои руки, пришептывая и время от времени как бы приседая. Это продолжалось минут 5-10, пока мы разинув рты с удивлением смотрели на это зрелище. Лустиг потом объяснил, что этот танец царя Давида танцуется только в большие праздники в пагодах, и тем, что сам „архиепископ” проделал это у нас, в частном доме, он оказывает нам особенную честь."  Судя по всему, стиль плясок брата Вахиндры мало изменился со времен гастролей в Усть-Нарве. По воспоминаниям того же Татищева чувствуется, что Лустигу к этому времени поднадоело буддийское обличие. "Раз как-то Лустиг, увидев у нас фортепиано, попросил разрешения на нем поиграть. Засучив свои длинные широкие рукава, сел и начал играть Шопена, Рахманинова, Бетховена и пр. Чувствовалось, что у него давно не было возможности играть на фортепиано, но что когда-то он был, вероятно, незаурядным артистом. Он просто наслаждался..." Ф. Лустиг овладел многими языками, в том числе китайским, тайским и бирманским. Но русский язык он не забывал до конца дней. Другой мемуарист, говоривший с ним в 1984 году, передает его безукоризненный русский: "Бирманские знакомые подвели меня к высокому пожилому монаху. То, что он европеец, я увидел сразу, но что заговорит на чистейшем русском языке — ожидать не мог. И никак иначе не среагировал, как спросил оторопело:

— Где это вы так хорошо выучили русский?  - Монах отвечал спокойно:
— В Нарве, в русской гимназии, которую я закончил в 1930 году." (здесь). Лустиг начал писать стихи еще в Нарве - тогда на русском языке. Впоследствии в своем творчестве он перешел на английский язык. Во времена перестройки его навестил Л. Мери, с которым они говорили по-эстонски. "Мери, едва услышав о приглашении, бросил все, и мы тронулись в путь. Беседа продолжалась несколько часов. Писатель подарил монаху какие-то сувениры, а тот ему фотографию Теннисона." (здесь)